Ещё один рассказ от Патерсона. Обожаю его.
У людей сложилось впечатление, что меринос – нежное блеющее создание, старающееся не доставлять проблем окружающим и каждый год добровольно приходящее на стрижку с дружелюбной улыбкой на лице. Целью моего рассказа является раскрытие истинного лица этой породы.
Во-первых, надо отдать ему должное: назвать мериноса свирепым зверем невозможно. Никто не сообщал, чтобы он беспричинно нападал на людей; с другой стороны, до сих пор поговаривают, что некто однажды зарубил кастрированного барана своего соседа.
– Ну здравствуйте! – сказал сосед. – Это что такое? Моего барана убивают! Вам есть что сказать в своё оправдание?
– Да, – ответил человек с негодованием, – я ОПРЕДЕЛЁННО убиваю вашего барана. ЛЮБОМУ укусившему МЕНЯ барану не жить!
Но, как правило, меринос воздерживается от кусания людей. К делу он подходит по другому.
Правда заключается в том, что меринос – опасный мономан, одержимый идеей разрушить жизнь своего хозяина. Преследуя эту цель, он талантливо попадает в переплёт и поразительно умело находит всевозможные способы покончить с собой.
Если шайку овец вдруг застанет лесной пожар, убегут ли они, спасая свою жизнь? Никак нет, эти существа будут носиться вдоль кольца пламени, пока оно не спалит их дотла. Если же им случится оказаться в русле реки во время наводнения и от спасения их будут отделять какие-то три дюйма, мериносы всё равно останутся неподвижными. Собаки на их месте залаяли бы, а люди – закричали, но овцы и с места не сдвинутся. Они дождутся подъёма воды и спокойно пойдут ко дну, после чего трупы этих существ поплывут на спине вниз по течению.
Овцы будут ползти по дороге так медленно, что любая улитка позавидует; но стоит позволить ягнёнку убежать в какую-нибудь пересеченную местность, и никакая скаковая лошадь его не догонит. Если мериносов выгнать на большое пастбище, в трёх углах которого есть вода, они дружно поплетутся к четвёртому и умрут от жажды.
Если, когда их считают у ворот, на земле окажется кусочек коры, они откажутся переступить через него, пока собаки и люди не вспотеют, не утомятся, не выругаются, не «подготовят их», не «заговорят с ними» и не подтолкнут овец к этому злосчастному обломку. В конце концов один из мериносов наберётся смелости, подбежит к своему любимому препятствию, подпрыгнет на шесть футов над ним и устремится прочь. Следующий поступит так же, но прыгнет он выше. Затем все овцы и бараны рванутся вперёд, подобно антилопам, и будут скакать до тех пор, пока один из них не кувыркнётся и не приземлится на голову. Это зрелище напугает ещё не покинувших двор мериносов, и они перестанут выбегать.
Затем всё начнётся сначала: пыхтение, вопли, толкотня, слёзы. (Имейте ввиду, всё происходит в жаркий день, когда воздух полон ухудшающей видимость пыли, жир в шерсти раздражает глаза, а с овцами ещё не покончено). Задержка выбьет считающего овец человека из колеи, и он забудет, на какой остановился: то ли на 45-ой, то ли на 95-ой. Между тем, собаки воспользуются возможностью пролезть под забором и схорониться где-нибудь в тени. Вслед им сразу понесутся свист, и ругательства, и требования вернуться, адресованные Роверу и Блуи. Наконец, измазанный грязью хозяин перепрыгнет через забор, раскопает укрытие Блуи и за ухо потащит пса назад. И вот пойманный друг человека снова примется лаять и подавать овцам сигналы, притворяясь, что ему это нравится, но на самом деле выжидая новой возможности «смыться». И стоит ей представиться, Блуи уже не найдут так быстро, как в первый раз.
Согласно подтверждённым слухам, целый корабль овец был утрачен из-за того, что один старый баран прыгнул за борт, а остальные последовали за ним. Честное слово, так они и поступили, причём с гордостью. Ни один баран по собственной воле через калитку не пройдёт, но зато радостно «последует за лидером» сквозь пылающие врата в Аид. И не важно, будет ли это решением предводителя, или его придётся туда затаскивать, несмотря на отчаянное сопротивление.
В тупости и невежественности с мериносами не может сравниться ни одно животное. Ягнёнок побежит за управляемой ругающимся человеком с кнутом телегой, в которую впряжены шестнадцать волов, думая, что это его мать. Овца неспособна на глаз опознать своего отпрыска, как не может отличить один цвет от другого. В то же время, блеяние родного чада мать услышит за полмили, даже среди тысячи на первый взгляд ничем не отличающихся от него голосов; но стоит ей оказаться в пяти ярдах от цели, как она начинает принюхиваться ко всем ягнятам поблизости, даже к чёрным, хотя её детёныш и бел.
Пугающее сходство между отдельными овцами является преимуществом в их борьбе с владельцами. Из-за него сложно отобрать определённых особей и невозможно сказать, пропал кто-то или нет.
С этим их сходством связана история старого толстого овцевода Меррамбиджи, назначившего огромную цену за знаменитого барана по кличке Сэр Оливер. Однажды хозяин позвал к себе друга для осмотра животного, и зверь был им описан в подробностях, которые мог понять только специалист в области разведения овец.
– Взгляните, – сказал он, – на эту изящнейшую шерсть. Посмотрите на зазубрины, украшающие каждое волокно. Почувствуйте, как она густа. Взгляните, как плотно она покрывает его ноги и живот. Этот баран – сплошная шерсть. Великолепное животное! Великолепное!
Когда они ушли выпить, старый овцевод сказал: «А теперь, мой друг, я покажу вам, в чём разница между бараном-чемпионом и посредственностью». Он поймал барана и указал на его недостатки: «Видите? На нём нет и половины зазубрин, которыми может похвастать Оливер. А про то, что шерсть не густа, я молчу. Живот, как у свиньи, гол. Нет, баран, конечно, хорош, но требовать за него даже десятую часть цены Сэра Оливера будет грабежом. Кстати, Джонсон...» Он повернулся к своему надсмотрщику и спросил: «ЧТО это за баран?»
– Сэр, – ответил удивлённый служащий, – так ведь это и ЕСТЬ Сэр Оливер!
В Австралии обитает и другой вид овец. От него проблем не меньше, чем от мериносов. Это гибрид мериноса с лейстерской овцой. Он пройдёт сквозь, под или над любым забором, поставленным вами на его пути. Собственный хозяин обычно не устраивает это прихотливое животное, поэтому оно всегда покидает двор в поисках лучшей жизни, так как считает, что «у соседа трава зеленее». Если этот баран, допустим, решил отправиться на юго-восток, то никакие препятствия: реки, заборы, культурные растения, да что угодно – не остановят его. Мериносы достигают успеха пассивным сопротивлением; гибриды же идут войной на вражеский лагерь, отравляя жизнь своих хозяев и днём, и ночью.
Как-то раз одному человеку неизвестно зачем приспичило купить двадцать гибридных баранов. В момент покупки решилась его судьба: животные немедленно оказались именно на тех пастбищах, на которых их не должно было быть. Они разбежались кто куда, по собственной злой воле разгромив теплицу и огород. Затем эти исчадия ада и вовсе разбрелись по соседним имениям и с помощью местных баранов и овец устроили бардак во всём районе.
Бедному хозяину стали часто приходить гневные письма от соседей: «Твои пустоголовые бараны уже здесь. Сейчас же убери их отсюда». Несчастному надо было преодолевать девять-десять миль, чтобы забрать животных домой. Всякий, кому приходилось возить баранов по жаре, знает, как это тяжело. Каждую неделю хозяину угрожал срок за проступки его скота.
Он попытался запереть их во дворе, но они умудрились выбраться и вернуться в огород. Затем хозяин закрыл баранов в телячьем стойле. Очередной провал и уничтоженный урожай. Тогда он попросил мальчика присмотреть за ними, но тот уснул, и животные успели отбежать от фермы на четыре мили прежде, чем хозяин взял их след.
Наконец, когда они случайно забрели обратно на родную ферму, случилось наводнение. У овец и баранов, большую часть которых составляли мериносы, была уйма времени на то, чтобы взобраться повыше и спастись; естественно, они этого не сделали, а потому почти все утонули. Хозяин сидел на возвышении и смотрел на проплывающие мимо трупы животных. Его жизнь была кончена, однако он сказал: «Слава богу, эти гибридные бараны утонули». Но стоило фермеру сказать это, как по воде пошли круги, и из неё показались двадцать баранов. Они подплыли к берегу и встали рядком прямо перед ним. Из всех двадцати тысяч принадлежавших фермеру баранов и овец выжили только эти. Тут хозяин не выдержал, и его пришлось отправить в сумасшедший дом. Гибриды выполнили своё предназначение.
Мериносы гораздо быстрее гибридов сводят своих владельцев с ума. Гибридных баранов и овец не погубить, а мериносов – не удержать на этом свете. Если их поселить на сухой, заросшей лебедой территории, они умрут от недостатка влаги. Если же эти животные окажутся там, где много воды, их погубят черви, счастливая случайность или копытная гниль. Они умирают как в сезоны дождей, так и в сухие сезоны.
Взоры жителей буша отяжелели и переполнились ненавистью именно из-за долгого противостояния между ними и мериносами. Эти овцы правят бушем и придают австралийской литературе её меланхоличные тона и трагический пафос. Стихотворения об умирающих обходчиках и одинокие могилы под печальными дубами – прямой результат столкновения поэтической мысли с этим разрушающим душу животным. Если кто-то не утрачивал способность писать о приятном после одного дня в компании этих чудовищ, такого человека клеймили ошибкой природы.
Оригинал: Банждо Патерсон (Banjo Paterson)
Перевод: Павел Очкин (Rumiflan)
Овца породы меринос
У людей сложилось впечатление, что меринос – нежное блеющее создание, старающееся не доставлять проблем окружающим и каждый год добровольно приходящее на стрижку с дружелюбной улыбкой на лице. Целью моего рассказа является раскрытие истинного лица этой породы.
Во-первых, надо отдать ему должное: назвать мериноса свирепым зверем невозможно. Никто не сообщал, чтобы он беспричинно нападал на людей; с другой стороны, до сих пор поговаривают, что некто однажды зарубил кастрированного барана своего соседа.
– Ну здравствуйте! – сказал сосед. – Это что такое? Моего барана убивают! Вам есть что сказать в своё оправдание?
– Да, – ответил человек с негодованием, – я ОПРЕДЕЛЁННО убиваю вашего барана. ЛЮБОМУ укусившему МЕНЯ барану не жить!
Но, как правило, меринос воздерживается от кусания людей. К делу он подходит по другому.
Правда заключается в том, что меринос – опасный мономан, одержимый идеей разрушить жизнь своего хозяина. Преследуя эту цель, он талантливо попадает в переплёт и поразительно умело находит всевозможные способы покончить с собой.
Если шайку овец вдруг застанет лесной пожар, убегут ли они, спасая свою жизнь? Никак нет, эти существа будут носиться вдоль кольца пламени, пока оно не спалит их дотла. Если же им случится оказаться в русле реки во время наводнения и от спасения их будут отделять какие-то три дюйма, мериносы всё равно останутся неподвижными. Собаки на их месте залаяли бы, а люди – закричали, но овцы и с места не сдвинутся. Они дождутся подъёма воды и спокойно пойдут ко дну, после чего трупы этих существ поплывут на спине вниз по течению.
Овцы будут ползти по дороге так медленно, что любая улитка позавидует; но стоит позволить ягнёнку убежать в какую-нибудь пересеченную местность, и никакая скаковая лошадь его не догонит. Если мериносов выгнать на большое пастбище, в трёх углах которого есть вода, они дружно поплетутся к четвёртому и умрут от жажды.
Если, когда их считают у ворот, на земле окажется кусочек коры, они откажутся переступить через него, пока собаки и люди не вспотеют, не утомятся, не выругаются, не «подготовят их», не «заговорят с ними» и не подтолкнут овец к этому злосчастному обломку. В конце концов один из мериносов наберётся смелости, подбежит к своему любимому препятствию, подпрыгнет на шесть футов над ним и устремится прочь. Следующий поступит так же, но прыгнет он выше. Затем все овцы и бараны рванутся вперёд, подобно антилопам, и будут скакать до тех пор, пока один из них не кувыркнётся и не приземлится на голову. Это зрелище напугает ещё не покинувших двор мериносов, и они перестанут выбегать.
Затем всё начнётся сначала: пыхтение, вопли, толкотня, слёзы. (Имейте ввиду, всё происходит в жаркий день, когда воздух полон ухудшающей видимость пыли, жир в шерсти раздражает глаза, а с овцами ещё не покончено). Задержка выбьет считающего овец человека из колеи, и он забудет, на какой остановился: то ли на 45-ой, то ли на 95-ой. Между тем, собаки воспользуются возможностью пролезть под забором и схорониться где-нибудь в тени. Вслед им сразу понесутся свист, и ругательства, и требования вернуться, адресованные Роверу и Блуи. Наконец, измазанный грязью хозяин перепрыгнет через забор, раскопает укрытие Блуи и за ухо потащит пса назад. И вот пойманный друг человека снова примется лаять и подавать овцам сигналы, притворяясь, что ему это нравится, но на самом деле выжидая новой возможности «смыться». И стоит ей представиться, Блуи уже не найдут так быстро, как в первый раз.
Согласно подтверждённым слухам, целый корабль овец был утрачен из-за того, что один старый баран прыгнул за борт, а остальные последовали за ним. Честное слово, так они и поступили, причём с гордостью. Ни один баран по собственной воле через калитку не пройдёт, но зато радостно «последует за лидером» сквозь пылающие врата в Аид. И не важно, будет ли это решением предводителя, или его придётся туда затаскивать, несмотря на отчаянное сопротивление.
В тупости и невежественности с мериносами не может сравниться ни одно животное. Ягнёнок побежит за управляемой ругающимся человеком с кнутом телегой, в которую впряжены шестнадцать волов, думая, что это его мать. Овца неспособна на глаз опознать своего отпрыска, как не может отличить один цвет от другого. В то же время, блеяние родного чада мать услышит за полмили, даже среди тысячи на первый взгляд ничем не отличающихся от него голосов; но стоит ей оказаться в пяти ярдах от цели, как она начинает принюхиваться ко всем ягнятам поблизости, даже к чёрным, хотя её детёныш и бел.
Пугающее сходство между отдельными овцами является преимуществом в их борьбе с владельцами. Из-за него сложно отобрать определённых особей и невозможно сказать, пропал кто-то или нет.
С этим их сходством связана история старого толстого овцевода Меррамбиджи, назначившего огромную цену за знаменитого барана по кличке Сэр Оливер. Однажды хозяин позвал к себе друга для осмотра животного, и зверь был им описан в подробностях, которые мог понять только специалист в области разведения овец.
– Взгляните, – сказал он, – на эту изящнейшую шерсть. Посмотрите на зазубрины, украшающие каждое волокно. Почувствуйте, как она густа. Взгляните, как плотно она покрывает его ноги и живот. Этот баран – сплошная шерсть. Великолепное животное! Великолепное!
Когда они ушли выпить, старый овцевод сказал: «А теперь, мой друг, я покажу вам, в чём разница между бараном-чемпионом и посредственностью». Он поймал барана и указал на его недостатки: «Видите? На нём нет и половины зазубрин, которыми может похвастать Оливер. А про то, что шерсть не густа, я молчу. Живот, как у свиньи, гол. Нет, баран, конечно, хорош, но требовать за него даже десятую часть цены Сэра Оливера будет грабежом. Кстати, Джонсон...» Он повернулся к своему надсмотрщику и спросил: «ЧТО это за баран?»
– Сэр, – ответил удивлённый служащий, – так ведь это и ЕСТЬ Сэр Оливер!
В Австралии обитает и другой вид овец. От него проблем не меньше, чем от мериносов. Это гибрид мериноса с лейстерской овцой. Он пройдёт сквозь, под или над любым забором, поставленным вами на его пути. Собственный хозяин обычно не устраивает это прихотливое животное, поэтому оно всегда покидает двор в поисках лучшей жизни, так как считает, что «у соседа трава зеленее». Если этот баран, допустим, решил отправиться на юго-восток, то никакие препятствия: реки, заборы, культурные растения, да что угодно – не остановят его. Мериносы достигают успеха пассивным сопротивлением; гибриды же идут войной на вражеский лагерь, отравляя жизнь своих хозяев и днём, и ночью.
Как-то раз одному человеку неизвестно зачем приспичило купить двадцать гибридных баранов. В момент покупки решилась его судьба: животные немедленно оказались именно на тех пастбищах, на которых их не должно было быть. Они разбежались кто куда, по собственной злой воле разгромив теплицу и огород. Затем эти исчадия ада и вовсе разбрелись по соседним имениям и с помощью местных баранов и овец устроили бардак во всём районе.
Бедному хозяину стали часто приходить гневные письма от соседей: «Твои пустоголовые бараны уже здесь. Сейчас же убери их отсюда». Несчастному надо было преодолевать девять-десять миль, чтобы забрать животных домой. Всякий, кому приходилось возить баранов по жаре, знает, как это тяжело. Каждую неделю хозяину угрожал срок за проступки его скота.
Он попытался запереть их во дворе, но они умудрились выбраться и вернуться в огород. Затем хозяин закрыл баранов в телячьем стойле. Очередной провал и уничтоженный урожай. Тогда он попросил мальчика присмотреть за ними, но тот уснул, и животные успели отбежать от фермы на четыре мили прежде, чем хозяин взял их след.
Наконец, когда они случайно забрели обратно на родную ферму, случилось наводнение. У овец и баранов, большую часть которых составляли мериносы, была уйма времени на то, чтобы взобраться повыше и спастись; естественно, они этого не сделали, а потому почти все утонули. Хозяин сидел на возвышении и смотрел на проплывающие мимо трупы животных. Его жизнь была кончена, однако он сказал: «Слава богу, эти гибридные бараны утонули». Но стоило фермеру сказать это, как по воде пошли круги, и из неё показались двадцать баранов. Они подплыли к берегу и встали рядком прямо перед ним. Из всех двадцати тысяч принадлежавших фермеру баранов и овец выжили только эти. Тут хозяин не выдержал, и его пришлось отправить в сумасшедший дом. Гибриды выполнили своё предназначение.
Мериносы гораздо быстрее гибридов сводят своих владельцев с ума. Гибридных баранов и овец не погубить, а мериносов – не удержать на этом свете. Если их поселить на сухой, заросшей лебедой территории, они умрут от недостатка влаги. Если же эти животные окажутся там, где много воды, их погубят черви, счастливая случайность или копытная гниль. Они умирают как в сезоны дождей, так и в сухие сезоны.
Взоры жителей буша отяжелели и переполнились ненавистью именно из-за долгого противостояния между ними и мериносами. Эти овцы правят бушем и придают австралийской литературе её меланхоличные тона и трагический пафос. Стихотворения об умирающих обходчиках и одинокие могилы под печальными дубами – прямой результат столкновения поэтической мысли с этим разрушающим душу животным. Если кто-то не утрачивал способность писать о приятном после одного дня в компании этих чудовищ, такого человека клеймили ошибкой природы.
Комментариев нет:
Отправить комментарий